Выйти из "кэша": казахстанский опыт для Узбекистана

В начале апреля одной из главных тем для обсуждения в Узбекистане помимо распространения коронавируса стал проект совместного постановления Государственного налогового комитета и Центрального банка РУ "О порядке электронной передачи Центральным банком и коммерческими банками Республики Узбекистан информации о банковских счетах Государственному налоговому комитету". Общественная реакция на проект была крайне противоречивой. В итоге ГНК "с учетом предложений и возражений" снял с обсуждения проект документа об обороте на картах физлиц.

Сроки его разработки продлены на два месяца, а нынешний проект был удален с сайта regulation.gov.uz. Казахстан в конце прошлого года переживал схожую ситуацию, когда рассматривался вопрос о налогообложении онлайн-переводов через систему Kaspi Bank. О казахстанском опыте регулирования переводов для реалий в Узбекистане – на ia-centr.ru рассуждает Ожет Шегирбаев.

О чем проект?

Проект постановления в Узбекистане предусматривал передачу информации о банковских счетах в ГНК, в частности, устанавливал механизм электронного обмена информацией между ГНК, ЦБ и коммерческими банками. Согласно проекту, Центральный банк должен был бы ежедневно предоставлять ГНК информацию в виде реестра юрлиц и индивидуальных предпринимателей по установленной форме, включая информацию об открытии (закрытии) счета или вклада (депозита), изменении реквизитов счета или вклада (депозита) любого юридического или физического лица в электронной форме в течение трех дней со дня соответствующего события. Главным камнем преткновения стал следующий пункт: по запросу ГНК в течение трех дней должна была быть представлена информация по обороту поступивших денежных средств на всех картах физлиц, в случае если в течение одного месяца объемы оборота превышают 30 млн сумов (порядка 3000 долл. США), а также при числе транзакций P2P (с карты на карту физлиц) свыше 10 млн сумов (порядка 1000 долл. США). Информация передавалась бы по специальным защищенным каналам связи. Дискуссия вокруг закона С момента опубликования документа возникло много вопросов касательно его целесообразности. 8 апреля Налоговый Комитет представил свою позицию на своем официальном ресурсе, которая заключалась в необходимости снижения теневого сектора экономики.

По данным ГНК, только в январе 2020 года при анализе 185 предприятий, выручка от продаж которых снизилась, выявился факт совершения оборотов на сумму 6,3 млрд cумов через платежные карточки физических лиц, было осуществлено 27 519 транзакций, что по мнению ГНК говорит о наличие фактов уклонения от уплаты налогов. Узбекские налоговики также апеллировали к международному опыту, так, во многих зарубежных странах в коммерческих банках работают системы AML ("Anti-Money Laundering" – "Борьба с отмыванием денег") и KYC ("Know Your Customer" – "Знай своего клиента"). Несмотря на это, критике законопроект подвергся и со стороны законодателей РУз. Так, Зампредседателя комитета Сената Олий Мажлиса (Парламента Узбекистана) по вопросам бюджета и экономических реформ Одилжон Иминов, отметил, что в обсуждаемый документ включены нормы, не предусмотренные Налоговым кодексом, в связи с чем, его необходимо пересмотреть на соответствие кодексу. После этого Зампредседателя ГНК Абдулле Азизову пришлось организовать онлайн пресс-конференцию через Zoom, где он еще раз отметил основные положения позиции Налоговой службы. Кроме того, на 12 апреля на официальном портале для обсуждения данный проект собрал 341 негативный комментарий. Граждане Узбекистана отмечали, что принятие документа напротив создаст условия для развития теневой экономики, т.к. большинство предпринимателей просто перейдут на наличные расчеты, что гораздо труднее отследить, нежели электронный перевод, который, так или иначе, фиксируется. Кроме того, среди опасений граждан такие вопросы, как сохранение банковской тайны, угроза доверию банкам и отсутствие достаточных компетенций у сотрудников налоговой службы. Данная мера может возыметь определенный "психологический эффект" на широкие массы населения, когда рядовые граждане будут перестраховываться и не использовать безналичные расчеты в страхе, что налоговая следит за ними.

Опыт Казахстана

Похожая ситуация сложилась и в Казахстане в ноябре прошлого года вокруг одного из крупнейших банков страны Kaspi Bank, работающего в розничной сфере. Тогда в кулуарах Правительства РК рассматривался вопрос о налогообложении онлайн-переводов через систему Kaspi Bank, т.к. "…с точки зрения закона о платежных системах он соответствует требованиям, но с точки зрения налогового кодекса и фискализации не совсем соответствует". Однако после протеста населения, данный вопрос был снят с повестки дня: "Мы переводим людей из кэша, из непрозрачной системы. Казахстан сейчас по этому показателю является одной из самых развитых стран по динамике развития безналичных платежей, поэтому мы приняли такое решение, чтобы сохранить тренд. Это очень важно. Рост на 10% безналичных платежей дает прирост в 1% ВВП.

Мы хотим эту динамику сохранить, но сделать ее более правильно, цивилизованно," ­– сказал в ноябре 2019 года замминистра финансов РК Руслан Енсебаев. Тогда было принято средневзвешенное решение, более детально рассмотреть данный вопрос совместно с Национальным Банком, банками второго уровня и непосредственно Kaspi Bank, и разработать к 2021 году такой механизм оплаты, который будет соответствовать налоговому кодексу страны. При этом вопрос налогообложения касается только юридических лиц. Что дальше? В условиях коронавируса, когда все авторитетные международные организации говорят о том, что необходимо отказаться от наличных денег, побуждать собственное население к отказу от онлайн-платежей – спорное решение. С другой стороны, можно легко понять желание Налоговой службы РУз вывести "теневой бизнес" на свет. Отрадно, что обсуждение таких проектов ведется в открытой форме. Однако, механизм реализации данных благих начинаний требует более детальной проработки со всеми заинтересованными сторонами.

ia-centr.ru