Трудный путь: как принималось решение о вводе войск в Афганистан

У победы всегда множество родителей. Другое дело — решения, приведшие к трагическим последствиям. Такие как ввод «ограниченного контингента» в Афганистан, обернувшийся для нашей страны десятилетием непонятной большинству кровопролитной войны где-то на краю света. Задним числом, в мемуарах, все участники тех событий представляют себя критиками этого шага. Главными ответчиками за афганский вопрос стали министр иностранных дел Андрей Громыко, председатель КГБ Юрий Андропов, министр обороны Дмитрий Устинов. Большая тройка, во многом определявшая стратегию Советского Союза в конце 1970-х, когда дряхлевший Леонид Брежнев всё реже вникал в детали политики. О том, как начиналась афганская война, — в нашем материале.

Смута в Кабуле

Афганистан с давних пор считался частью сферы советских интересов. А после Апрельской революции 1978 года, когда к власти в Кабуле пришла Народно-демократическая партия Афганистана (НДПА), гористая и пустынная южноазиатская страна стала чуть ли не частью социалистического блока. На политической карте мира появилась аббревиатура ДРА — Демократическая Республика Афганистан. И договор о дружбе, добрососедстве и сотрудничестве, который подписали в Москве Брежнев и генеральный секретарь НДПА Нур-Мохаммад Тараки, предполагал в случае необходимости военную помощь Москвы решившему идти социалистическим путем Афганистану. На той встрече Брежнев выглядел триумфатором: в орбиту влияния СССР попал ценный геополитический союзник.

Между тем в Афганистане началась гражданская война. Против республиканского правительства выступили исламисты, которых активно поддерживал Пакистан, а по тайным каналам — и Соединенные Штаты. В Пакистане с весны 1979 года быстро формировалась сеть военно-учебных лагерей, в которых готовили моджахедов, «борцов за веру». В советской армии и прессе их стали называть душманами, что в переводе с пушту значит просто «враг». Финансировали подготовку исламистов и американцы, и пакистанцы, и арабские шейхи. Важной статьей дохода стала для моджахедов наркоторговля. В планах некоторых лидеров (движение было разношерстным, и группировки часто воевали не только с «шурави», советскими войсками, но и между собой) значилось и проникновение в среднеазиатские республики Советского Союза.

В начале 1979 года Тараки в первый, но не в последний раз попросил Москву ввести войска на территорию Афганистана. «Эта просьба взвешивалась в Советском Союзе долго и тщательно. В конце концов политбюро ЦК КПСС единогласно приняло решение об оказании такой помощи. При этом руководство СССР действовало в соответствии с Уставом ООН, которым предусматривается право любого государства обратиться к любому другому государству с просьбой о помощи», — вспоминал министр иностранных дел СССР Андрей Громыко.

Пока в Кремле «тщательно взвешивали» просьбу, в руководстве НДПА началась жестокая борьба за власть. «Дорогой Леонид Ильич» изначально был, как обычно, настроен не воинственно. Он привык вежливо отказывать представителям дружественных режимов на просьбы о введении войск. Такое бывало не раз. Разозлить миролюбивого генерального секретаря смогли даже не душманы, а сладкоречивый социалист Хафизулла Амин, один из творцов Апрельской революции. Он возглавил заговор, в результате которого Тараки сместили со всех постов, а потом и удавили. Правда, официальное сообщение гласило о скоропостижной смерти после кратковременной тяжелой болезни.

Амину хватило нескольких недель, чтобы расстрелять более 10 тыс. сторонников Тараки, включая видных партийцев, имевших связи в советском руководстве. Из проверенных афганских товарищей, которых знали в Кремле и на Старой площади, выжил только Бабрак Кармаль, сосланный в Прагу чрезвычайным и полномочным послом.

Убийство политика, с которым он «в теплой и дружественной обстановке» обнимался, Брежнев счел личным оскорблением. Под горячую руку он поверил и достаточно противоречивым сведениям разведчиков, предупреждавших, что Амин способен перейти под крыло американцев. В то же время советские военные советники докладывали, что «Хафизулла Амин является сильной личностью и должен оставаться во главе государства» — но такие рапорты больше не вызывали доверия у Леонида Ильича.

Настроенный против Амина генеральный секретарь принял решение всерьез вмешаться в судьбу Афганистана. Ставку сделали на Кармаля, согласившегося действовать под опекой КГБ.

За и против

Сдерживать инициативу пытался глава правительства Алексей Косыгин, прекрасно понимавший, насколько это расточительное дело — масштабная силовая операция, которая вот-вот может перерасти в войну. Его первый заместитель и будущий преемник Николай Тихонов тоже не занимал «ястребиную» позицию по афганскому вопросу.

Самым последовательным противником афганской операции оставался в декабре 1979-го маршал Николай Огарков — тогдашний начальник Генерального штаба. Он понимал, что армию в бурлящей стране втянут в боевые операции, прольется кровь — и афганцы неминуемо станут относиться к советским солдатам как к интервентам. Покорить же Афганистан не удавалось никому. К Огаркову не прислушались. Но — отдадим должное тогдашним властям — и в опалу не отправили.

Маршал выражал позицию многих экспертов, утверждавших, что в Афганистане следует либо действовать с помощью спецслужб, либо вводить туда куда более солидный контингент — до 300 тысяч человек, чтобы в краткий срок искоренить контрреволюцию, «задраив все щели». В реальности к февралю 1980-го «ограниченный контингент» составил 80 тыс. солдат и офицеров.

На последнем и решающем заседании политбюро за ввод войск проголосовали все присутствующие. Такова была традиция партийного демократического централизма: перед голосованием о спорах забывали — и демонстрировали монолитное единство. Правда, Косыгин в том заседании не участвовал.

К радикальному решению афганской проблемы Москву подталкивали и с Запада. 12 декабря 1979 года НАТО в Брюсселе приняло решение развернуть в Европе 572 ракеты средней дальности: 108 новых ракет «Першинг-2» и 464 крылатые ракеты «Томагавк» наземного мобильного базирования.

Смута в руководстве НДПА усилила позиции моджахедов в неспокойных северных областях Афганистана. В аналитических записках разведчиков речь шла о том, что вместе с исламистами в Кабул придут американцы — и в этом случае не исключено даже размещение в Афганистане «Першингов», нацеленных на космодром Байконур.

24 декабря Устинов подписал директиву № 312/12/001: «Принято решение о вводе некоторых контингентов советских войск, дислоцированных в южных районах нашей страны, на территорию ДРА в целях оказания помощи дружественному афганскому народу, а также создания благоприятных условий для воспрещения возможных антиафганских акций со стороны сопредельных государств».

Предполагалось, что советские войска возьмут под охрану стратегические объекты и окажут психологическое воздействие на моджахедов и их покровителей, а непосредственная борьба с внешним и внутренним вооруженным противником ляжет на плечи афганской армии. Реальность оказалась куда трагичнее.

На следующий день, в 15.00 мск передовые части 40-й армии перешли афганскую границу. Военные сразу взяли под контроль промышленные объекты. С помощью СССР в Афганистане было построено более 200 промышленных объектов: электростанция, газопровод, аэродромы, дороги, домостроительный комбинат.

А 27 декабря отрядам спецназа «Гром» и «Зенит» КГБ и отряду ГРУ Генштаба потребовалось менее часа, чтобы захватить в Кабуле дворец Тадж-Бек. Во время штурма Амин погиб. Власть досталась Кармалю. Боевые операции Советской армии против «душманов» начались в марте 1980 года. За первый год кампании в Афганистане погибло около 1,5 тыс. граждан СССР. Потери скрывались, что порождало слухи о массовой гибели солдат.

Бойкот олимпийского Мишки

А еще это было крайне самонадеянное решение. Советский Союз не провел никакой работы с союзниками. И, хотя операцию называли «исполнением интернационального долга», было ясно, что речь идет о борьбе за мировую гегемонию. Даже Индия, чрезвычайно дорожившая добрыми отношениями с СССР и не ладившая с Пакистаном, не поддержала эту акцию, о чем Индира Ганди не преминула поведать Брежневу в личной беседе. На Генеральной ассамблее ООН за резолюцию, призывавшую Советский Союз к немедленному выводу войск из Афганистана, проголосовало 104 страны, против — 18, воздержались — 18.

Громыко осознавал, что Запад станет протестовать, но, к сожалению, не мог предвидеть масштабов развязанной антисоветской кампании. Советские военные советники и десантники присутствовали в Афганистане с лета 1979-го. Но это не вызывало серьезного резонанса в мире. А тут.

Первый бой на пропагандистском фронте Советский Союз проиграл с треском: весь мир воспринял события декабря 1979 года как вторжение, а не просто оказание помощи законному правительству сопредельной страны. Репутация Брежнева как «неутомимого борца за мир во всем мире» оказалась изрядно подмочена. Пока Америка увязала во Вьетнаме, советский лидер, говоривший о разрядке международного напряжения, выглядел настоящим миротворцем.

В начале 1970-х казалось, что худшие времена холодной войны прошли безвозвратно. Брежнев с объятиями принимал в Крыму федерального канцлера ФРГ Вилли Брандта и президента США Ричарда Никсона. Обсуждались и заваривались грандиозные и взаимовыгодные международные экономические проекты. После нескольких десятилетий глухого противостояния это был настоящий прорыв. И, конечно, Брежнев не рассчитывал, что «небольшая победоносная война» в пустынной третьестепенной стране нарушит течение большой политики.

Но в декабре 1979 года Запад отреагировал на бросок советской армии через Амударью с максимальной страстью. На первых полосах сотен газет СССР был представлен как агрессор, которого необходимо остановить, иначе он распространит свое влияние на весь мир. Убийство Амина они трактовали как прямую интервенцию — забывая о том, что призывал Советскую армию в Афганистан сам Амин. Экономические санкции последовали незамедлительно. Ни о каких компромиссах стороны и слышать не хотели — как будто вернулись времена Корейской войны 1950–1953 годов.

В странах Варшавского договора, несмотря на соблюдение внешнего политеса, к этой войне относились еще более неприязненно: страны Восточной Европы менее всего хотели посылать свои армии проливать кровь в Афганистане.

Американские правые, которых советские журналисты называли поджигателями войны, воспользовались ситуацией, чтобы окончательно рассорить президента Картера с Брежневым. Не менее жесткую позицию заняли и леваки. А тем временем Москва готовилась принять участников XXII Олимпийских игр. Уже в январе 1980-го администрация Картера по существу запретила своим спортсменам принимать участие в московских Играх. МОК в те дни оказался союзником Советского Союза, но в спортивные дела вмешались правительства. Больше 60 стран присоединились к бойкоту. Это был болезненный удар для престижа СССР.

«Меры по оказанию всесторонней помощи.»

Первое развернутое официальное сообщение о «мероприятиях» в Афганистане появилось в советской прессе только 23 июня 1980 года, незадолго до московской Олимпиады, когда 100-тысячная группировка уже вовсю принимала участие в боевых действиях: «Пленум ЦК полностью одобряет принятые меры по оказанию всесторонней помощи Афганистану в деле отражения вооруженных нападений и вмешательства извне, цель которых — задушить афганскую революцию и создать проимпериалистический плацдарм военной агрессии на южных границах СССР. Пленум высказывается за политическое урегулирование положения, сложившегося вокруг Афганистана, который проводит политику неприсоединения. Для этого требуются, как заявило правительство ДРА, полное прекращение агрессии против страны и надежные гарантии против подрывных действий из-за рубежа». По этим словам можно судить о тогдашней официальной позиции Кремля.

Увы, никто не предполагал, что за 10 лет войны в южной стране погибнет 15 тыс. солдат и офицеров Советской армии, МВД и КГБ. Вряд ли и наши «стратегические противники» могли предвидеть последствия от своего флирта с исламским движением. После ввода «ограниченного контингента» Советской армии в Афганистан финансирование моджахедов из Вашингтона только увеличивалось. По иронии судьбы, в ХХI веке американцам пришлось бороться (и не всегда успешно) с теми террористическими организациями, которые были созданы не без участия США в начале 1980-х. Именно тогда получил первый опыт террористических действий и молодой саудит по имени Усама бен Ладен.

Не забудем и главного итога афганского решения: затянувшаяся и непопулярная война стала одним из важнейших факторов политического и экономического кризиса, поразившего Советский Союз во второй половине 1980-х.

Источник - Известия