В знак глубочайшего чтения. Как СССР стал самой читающей страной в мире

«Редкая страна может по­хвастаться таким вкладом в мировую литературу, как Россия. Меня поразило обилие памятников поэтам, писателям… В Америке нет ничего подобного».

Слова режиссёра Квентина Тарантино, который на прошлой неделе посетил Москву, многих заставили вспомнить подзабытое уже выражение: «Самая читающая страна в мире».

Слово Сталина

А ведь когда-то статус самой читающей страны весил очень и очень много. Скажем, результаты проведённого в 1950-е гг. международного исследования показали: граждане СССР тратят на чтение в среднем около 11 часов в неделю – вдвое больше, чем американцы, англичане или французы. И стали поводом для беспокойства. На Западе эти данные соотнесли с послевоенным «советским экономическим чудом» и сделали соответствующие выводы.

А в самом СССР к тем же выводам пришли довольно давно. И секретов из них не делали. Речь товарища Сталина на Первой Всесоюзной конференции работников социалистической промышленности была напечатана в газете «Правда» от 5 февраля 1931 г. В частности: «Мы отстали от передовых стран на 50–100 лет. Мы должны пробежать это расстояние в 10 лет. Либо мы сделаем это, либо нас сомнут… Нам осталось немного: изучить технику, овладеть наукой. И когда мы сделаем это, у нас пойдут такие темпы, о которых сейчас мы не смеем и мечтать».

Через 10 лет, то есть в роковом 1941 г., смять СССР не получилось. Значит, в общем и целом задача «изучить технику и овладеть наукой» была выполнена. Фокус, однако, в том, что подход предполагался комплексный. Логика проста: темпы роста производства и индустриализации зависят не только от сноровки и профессиональных навыков рабочих, но и от культуры производст­ва. Которая, в свою очередь, немыслима без культуры как таковой. То есть без грамотности и постоянного чтения.

Отношения Сталина и Надежды Крупской были далеки от идеальных – их взгляды на партийное строительство расходились иной раз настолько, что провоцировали настоящие конфликты. Но когда доходило до конкретного дела, они проявляли удивительное единодушие.

Крах ликбеза?

Именно Крупская обратила внимание на то, что такая перспективная и насущно необходимая штука, как ликвидация безграмотности, почему-то начала давать пробуксовки. И летом 1929 г. в советской печати появляется целая серия её статей с хлёсткими названиями вроде «Культурная нищета». Причина пробуксовок была вскрыта почти моментально.

Да, Всероссийская чрезвычайная комиссия по ликвидации безграмотности, так называемая Грамчека, проделала огромную работу – с помощью штрафов, показательных судов и даже арестов за прогул уроков она всё-таки добилась того, что большинство населения научилось читать и писать. Но до 40% прошедших обучение через пару лет возвращались обратно – навыки быстро утрачивались. Именно тогда появился известный плакат: «Если книг читать не будешь, скоро грамоту забудешь!»

Справедливо. Но упрёк не по адресу. Вот что писала Крупская: «Ликвидация безграмотности предполагает, что выучившиеся грамоте люди будут что-то читать. Ждать, что бывшие ещё недавно неграмотными бедняцкие слои деревни будут покупать книги, – утопия. Материал для чтения должны поставлять библиотеки. Но если мы возьмём данные Центрального статуправления, то увидим, что в деревне по сравнению с дореволюционным временем сеть библиотек не увеличилась».

Это была катастрофа. Под угрозу ставились планы индустриализации и перестройки сельского хозяйства. И тут в полной мере проявился организационный и управленческий талант Надежды Крупской. С ролью кризис-менеджера она справилась блестяще.

Её личный статус «супруга Ильича» значительно облегчал прохождение в прессе довольно острых статей – даже с критикой партии и власти: «Партия, Советская власть, профсоюзы, вся общественность должны уделять библио­течному делу не меньше внимания, чем делу ликвидации безграмотности. А у нас сокращают библиотечную сеть, сокращают суммы, отпускаемые на снабжение библиотек. Так дальше продолжаться не может!»

Стратегия Крупской

Когда нужный накал страстей был достигнут, в ход пошли конкретные и весьма разумные предложения. Не хватает государственных средств на создание библиотек? А вот: «Ко­оперирование нужно не только в хозяйстве… Нужны нам кооперативные, устраиваемые в складчину библиотеки. Если организации будут складывать свои средства для развития библиотек, дело двинется». Не хватает специальных зданий? Нет времени их строить? Не беда: «Каждая большая библиотека должна обрастать передвижками. Передвижки составляются из разнообразных книг (при библиотеках выделяется для этой цели передвижной фонд) и посылаются с особым человеком на фабрики, в столовки, в рабочие жилтоварищества… В каждой мастерской, в каждом цехе, в каждой школе, в каждом месте сбора рабочих и работниц, в каждой деревне, при каждой мельнице, в каждом колхозе надо организовывать красные уголки, куда можно прийти почитать газету и книжку». И – вывод: «Рабкоры и селькоры, пишите о библиотечном деле как можно больше!»

«Библиотечный поход», спланированный и проведённый Надеждой Константиновной, очень скоро превратился в явление, которое власть игнорировать уже не могла. И потому предпочла возглавить. В марте 1934 г. ЦИК СССР издаёт по­становление «О библиотечном деле». Теперь это дело государственной важности со всеми вытекающими последст­виями вроде уголовных дел за вредительство: «Категорически запретить всем учреждениям и организациям использование помещений библиотек для других целей и переселение библиотек в худшие помещения. Нарушителей этого требования привлекать к судебной ответственности».

Словом, «самой читающей страной мира» СССР стал только благодаря стальной воле Надежды Крупской – с помощью жёстких, иногда даже жестоких методов. Стоило дело того? Вот один интересный факт. В самую лютую зиму 1942 года в блокадном Ленинграде по инициативе горожан переиздают книгу Николая Островского «Как закалялась сталь». Текст набирают в полуразрушенном здании. Тираж печатают, крутя машины руками, поскольку нет электричества. И распродают 10 тыс. экземпляров за два часа.

Источник - АиФ