Как террористы вербуют узбекистанцев

На днях стало известно о том, что в России задержали узбекистанца, который был завербован Исламским государством для подготовки теракта в Индии. К сожалению, это далеко не единичный случай. Как происходит вербовка наших граждан для участия в боевых действиях в составе экстремистских и террористических организаций рассказал доктор исторических наук, религиовед Бахтиёр Бабаджанов.
– Расскажите, как происходит вербовка наших граждан?

– Примерно 80% из тех, с кем мы работаем, попали в зоны боевых действий из России, куда они уехали на заработки. В 2011-2012 годах там очень активно вербовали в ряды международных террористических организаций. Выбирали, как правило, людей отчужденных – нелегальных мигрантов, тех, кто слишком предавался религии.

Механизм вербовки был абсолютно примитивный – многих просто подставляли. Например, им давали определенную сумму фальшивых денег, люди пытались расплатиться ими за товары, послать домой. Тут "внезапно" появлялся некий "офицер" – человек, переодетый в форму сотрудника правоохранительных органов, который пугал тюремным сроком и предлагал альтернативу: либо сесть в тюрьму, либо уехать в зоны боевых действий. Такой спектакль помог завербовать очень много людей. Добровольцев было не так много, как мы ожидали – их не более 20%.

В 2017 году мы изучали жизнь трудовых мигрантов в России с акцентом на то, как они попадают в зоны вооруженных конфликтов, и пришли к очень интересному выводу. Раньше мы часто спрашивали: "Почему они уехали туда?" Я же после изучения стал задаваться вопросом: "А что их удерживает от такого поступка?" Ведь из нескольких тысяч трудовых мигрантов "на крючок" вербовщиков попадаются только 1-2 человека.

На самом деле сдерживающих факторов очень много. Главный фактор – это рациональность мышления, которую дает светское образование, а также семья и окружающие. Не менее важны социальные связи, которые тоже служат способом удержания от вербовки.
Например, у узбеков испокон веков существует институт махалли. Я говорю не про министерство махалли с его территориальными отделениями, а про традиционную живую махаллю с ее социальными коммуникациями, встречами и собраниями для общений (гяпами). Все это, как говорят ученые, формирует социальные связи со своей внутренней этикой. Во главе этих общин всегда стояли реальные авторитеты – аксакалы или хожи-она, к которым идут за советом, вокруг которых формируются эти невидимые социальные связи.

Так вот, махалля, как социальная структура, буквально переехала в Россию вместе с трудовыми мигрантами. Роль аксакала там обычно выполняет бригадир: он держит своих людей очень близко к себе и даже следит за содержанием их телефонов, заставляя удалять сомнительный контент. Он очень авторитетное лицо, которое обеспечивает своим рабочим легальный статус, говорит с разными ответственными лицами. Поэтому ребята прощают ему эту условную жесткость и вездесущий контроль, они понимают, что это во благо их самих. Бригадиры спасают их от необдуманных поступков.
Нелегалы же практически ничем не защищены: они не обременены никакими социальными связями и, следовательно, ответственностью перед каким-то маленьким коллективом.


Источник информации: https://podrobno.uz/