Цензура - двигатель прогресса

Почти две трети респондентов поддерживают идею "государственной цензуры" для российских средств массовой информации, следует из проведенного еще в июле 2023 года опроса ВЦИОМа, результаты которого компания опубликовала во вторник в преддверии отмечаемого 13 января Дня российской печати. Сторонники ограничений мотивируют их необходимостью поддержания стабильности и борьбы с недостоверной информацией. Противники же цензуры видят в ней угрозу объективности и принципу свободы слова.

Во всероссийском телефонном опросе "ВЦИОМ-Спутник" 28 июля 2023 года приняли участие 1600 респондентов. Социологи поинтересовались у них, нужна ли для российских СМИ "государственная цензура" (о том, что она прямо запрещена Конституцией, гражданам не напоминали), и попросили мотивировать свой ответ. Полученные результаты исследователи сопоставили с данными аналогичного опроса 2008 года.

В пользу цензуры высказались 63% опрошенных ("безусловно нужна" - 24%, "скорее нужна" - 39%).

В 2008 году сторонников цензуры было 58%. Но и доля ее противников тоже возросла - с 24% в 2008-м до 30% в 2023-м ("скорее не нужна" - 17%, "безусловно не нужна" - 13%). Оба лагеря пополнили свои ряды за счет неопределившихся: их процент за 15 лет сократился с 18% до 7%.

Типичным сторонником цензуры, по этим данным, оказалась жительница провинции старше 45 лет со средним или специальным образованием, оценивающая свой доход как высокий или средний и предпочитающая телевидение всем остальным СМИ. А типичный противник - это активно пользующийся интернетом молодой горожанин с неполным средним образованием и невысоким (по его собственной оценке) достатком.

Сторонники цензуры чаще всего (44%) воспринимают ее как средство "обеспечения стабильности и порядка в обществе, недопущения паники". К этому же ряду социологи отнесли и респондентов, вспомнивших о "внутренних врагах" и о необходимости "оградить общество от антигосударственной пропаганды". Обосновывая идею ограничений, граждане также говорили о том, что "надо преподносить правильную информацию об СВО", "общество должно верить в победу", "есть вещи, о которых люди знать не должны".

Помимо этого, апологеты цензуры считают ее эффективной для защиты от недостоверной информации (20%), повышения культуры (10%), противостояния насилию, пошлости, пропаганде ЛГБТ (9%), воспитания молодежи и поднятия патриотизма (9%). Затруднились привести хоть какие-то доводы 22% опрошенных. "За 15 лет мотивы сторонников государственной цензуры СМИ претерпели заметные изменения. В 2008 году ключевой довод в пользу цензуры заключался в необходимости регулировать поток аморального, безнравственного контента (40% от числа сторонников), сегодня этот запрос постепенно уходит",- отметили авторы исследования.

Изменилась аргументация и у противников ограничений.

В 2008 году 24% из них мотивировали свою позицию тем, что цензура противоречит свободе слова и правам человека в целом. Теперь они чаще всего (39%) объясняют неприятие ограничений тем, что "информация должна быть правдивой и объективной для формирования общественного мнения". Еще 17% видят в цензуре ограничение свободы слова и демократии, инструмент замалчивания проблем и пропаганды (15%) и угрозу плюрализму и конкуренции (14%). За ничем не ограниченную свободу СМИ высказываются 6%, а 19% отказались мотивировать свой ответ.

Комментируя "Ъ" результаты опроса, политолог Илья Гращенков напоминает о неоднородности самого термина: "Цензура бывает партийная и государственная. В Советском Союзе и царской России были два разных типа цензуры, она по-разному регулировалась, по-разному были выстроены сложные механизмы взаимодействия с производителями контента". При этом объекты регулирования, по его словам, всегда четко регламентированы: "Военная цензура исходит из того, какие материалы могут повлиять на ход боевых действий, партийная цензурирует установки, отвергаемые правящей партией, а царская носила характер запрета оскорбления тех или иных страт - например, дворянства". Нынешний же инструментарий власти включает в себя "более простые инструменты", не предполагающие наличия специализированных ведомств и формирующие скорее механизм самоцензуры, подчеркивает эксперт. Опрос ВЦИОМа показывает, что люди в целом одобряют этот подход, продолжает господин Гращенков: "Но 30% тех, кто против,- это достаточно много". Смена аргументов сторонников цензуры, перешедших от защиты морали к иным мотивировкам, "связана с тем, что людей накрутили всеми этими понятиями иноагентов и подобного прочего", считает политолог:

"Люди не хотели бы видеть те точки зрения, которые несут угрозу. Но это связано и с фейками, которые большинство не может отделить от истины".

О довлеющей над массовым сознанием угрозе фейков напоминает и политолог, член Общественной палаты РФ Александр Асафов: "Люди прекрасно понимают, что такое информация и дезинформация, каждый из них столкнулся с информационными атаками в том или ином виде. Поток информации очень сложно рационально обработать: сигналы настолько разные, что установить достоверность бывает сложно". Однако в этом видно и продолжение "патерналистской логики", отмечает эксперт: "Существенная часть подобных угроз снимается при помощи цифровой гигиены, но тем не менее люди пытаются эту часть переложить на государство".

В то же время в применении механизма цензуры есть рациональное зерно, уверен господин Асафов: "Например, публикация информации о военных объектах указывает противнику направление для атак, поэтому такие вещи, безусловно, должны быть цензурированы. Но это не отменяет и личной ответственности". А вот анализ доводов противников цензуры напоминает о другом явлении - табуированности самого термина, считает политолог:

"Само слово "цензура" несет определенные коннотации, и люди выступают против этих коннотаций".

С развитием информационного общества сторонников цензуры будет становиться больше, но термин, вероятно, трансформируется в нечто более нейтральное - вроде "ограничения деструктивной информации", предполагает Александр Асафов: "Ведь это не просто про тотальный запрет, это про регуляцию. Это и объясняет высокие цифры, которые будут расти". Соответствующий запрос общества видит и власть, потому требования к создателям и распространителям контента "будут расти безусловно", резюмирует эксперт: "И за этим будет появляться ответственность".